Театральные истории.Смотрели любимые и гениальные "
Пращи и стрелы", уржались с Даки и Сирила, стали вспоминать известные нам забавные театральные истории. А потом я решила поискать еще чего-нибудь интретесное на эту тему. Это песня, товарищи, покрче всяких анекдотов.
Начнем, однако, с классического концерта, а продолжим уже грамотно театром. )
"Вспоминаю, как в бытность моей памятной, хотя и недолгой (всё-таки, надо было уметь ещё и петь) работы в юношеском хоре при Гнесинке в далёком 1969-70 гг. руководство Гнесинского совместно сами понимаете с кем решило провести в Колонном зале т.н. "валютный концерт".
Одной из фишек концерта была а-капельная программа для солистов и хора. Первое отделение состояло из шедевров русской духовной музыки, второе - из академических обработок русских народных песен. Пели мы как боги, аж до сих пор крылья вырастают. Короче!
Параллельно с конферансье объявление номеров дублировалось двумя переводчиками-синхронистами на английский и французский языки. Понятное дело -- полный зал иностранцев...
Картина маслом – будите воображение:
- Русская народная песня, - торжественно объявляет конферансье, - в обработке Синенкова "Ах, вы сени, мои сени"!
- Рашн фолк сонг, - бодренько так дублирует в микрофон первый синхронист, - элаборэйшн бай Синенкуофф... - далее возникает небольшая пауза, очевидно для осмысления перевода, после чего слегка дрогнувшим голосом: "О холл, май холл..."
Наших юношей на сцене хором мелко-мелко затрясло -- все пытались сдержать истерический смех. Наш дирижёр выпучил глаза, громко хмыкнул и странно покачнулся. Но удержался.
Французскому синхронисту было сложнее:
- Кансён алля рюс, - многообещающе начал он в микрофон за кулисами, - элаборасьён дю Синенк-офф, - и тут он впал в какой-то совершенно непричинный ступор, продолжавшийся секунд сорок. После чего обречённо-уныло заявил: "О, вестибюль... Мон вестибюль..."
Хор, равно как и половина русскоговорящего зала, поголовно согнулся пополам от могучего русского хохота - бессмысленного и беспощадного. С лошадиным ржанием басов, похрюкиванем теноров, истеричным взвизгиванием сопранцев и сопранюков, и рыдающим "Ой-#&$-не-могу!" альтовой группы хора, сопровождаемой размазыванием оперной солисткой косметики по лицу и всхлипыванием «Ой, обоссалася!!!». У многих пацанов от смеха упали папки с нотами -- партитуры разлетелись по всей сцене, чем вызвали новый приступ... Потому что поднимать их никто не мог – штаны от смеха спадали!
Иностранная публика в зале была в восторге – а как же, деньги-то уплочены (!!!), ибо подумала, что так и надо. А вы бы что подумали?! Песни-то должно быть весёлые...
Французский синхронист горько плакал за кулисами, солистке меняли всё нижнее бельё – она от дикого хохота действительно опрудонилась, дирижёру вызывали неотложку... Концерт, впрочем, оказался не сорван – допевали всё в отличнейшем из всех возможных настроений."
"В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy. Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А здесь вышел облом: нет, не дают, никого нет и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене с пpоизносит:
– Да... Hе пpинимает матyшка-Волга...
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел... "
"Еще в советские времена шел патриотический спектакль про Великую Отечественную. Пересказываю с чужих слов, к сожалению не помню ни в каком театре, ни название спектакля. Так вот, драматический момент, силы и боеприпасы на исходе. И тут должен вбежать израненный боец с криками: "Немцы, танки!" После чего начинается жестокая битва не на жизнь, а на смерть...
Всего-то две буквы перепутал герой, и над окопами пронеслось зычное:
НЕМКИ, ТАНЦЫ! "
Почитать и уржаться. 
читать дальше
"Ставили бессмертное творение А. С. Пушкина "Евгений Онегин". В одной из последних сцен, Евгений (Е) прибывает на бал к своему старому другу (Д) и видит Татьяну (в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:
Е. – Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?
Д. – Так то жена моя.
Е. – Так ты женат?
Д. – Уже два года!
Ну, и далее по ходу пьесы.
Так вот. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его зеленым. А, во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса, игравшая Татьяну, были брат и сестра. Вот что из этого получилось.
Премьера. Зал битком набит местным бомондом и просто любителями театра. Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно... его нет... находит глазами Татьяну... Далее диалог:
Е. – Кто там... в ЗЕЛЕНОВОМ берете?
Д.(которого перемыкает от данной реплики...) – Так то СЕСТРА моя!
Е.(который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал...) – Так ты СЕСТРАТ?!
Д. – Уже два года! "
"Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого – мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде "кушать подано!", и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с метром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: "Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!".
"– Игралась в театре некая героическая музыкальная драма - с любовью, смертями и прочей патетикой. И вот за несколько часов до спектакля обнаруживается, что местная прима объелась мороженого и заглавную партию петь никак не может. Голос сел. Как говорится, всерьез и надолго. Режиссер - в панике: билетов, как на грех, раскупили много. И тут... в общем, совсем как в голливудском сюжете на тему "Так становятся звездами". Является к режиссеру одна молоденькая хористочка и заявляет, что она всю жизнь мечтала об этой роли, что она знает все арии, что она готова без единой репетиции все отпеть и отыграть, и т.д. , и т.п. Ну, режиссеру, в общем-то, деваться особо некуда. Он машет рукой и выпускает юное дарование на сцену. Но как только занавес поднялся и дарование открыло свой прелестный ротик, тут же обнаружилось, что голливудский сценарий в степях Украины ну никак не проходит. Поет юное создание прескверно, играет еще хуже. Режиссер за сценой мучается. Но не останавливать же спектакль, раз начали! Доходит дело до второго акта. Кульминация: героиня встречается со своим бывшим возлюбленным и в самый патетический момент призывает его: "Вбий мене!" (т.е. "убей меня!" - спектакль идет по-украински). И герой должен совершить свое черное дело. Ну, юное дарование на сцене, как положено, раскидывает руки и восклицает: "вбий мене!". Герой бросается на нее с бутафорским ножом и тут... Надо полагать, что лицо у артиста и вправду было зверское - намучился с партнершей за спектакль! Но так или иначе, а юная хористочка испугалась всерьез. И в последний момент отскочила в сторону. А стало быть, и не дала себя заколоть - как по роли положено. Оба стоят. Что делать - никто не знает. В конце концов хористочка решает продолжить с той же точки. Опять раскидывает руки и кричит: "вбий мене!". Герой - на нее. А она, с перепугу - опять в сторону! В общем, повторилась история и в третий раз. Но тут уже герой изловчился, отловил-таки девицу и, как положено по роли, "убил". В этот момент за сценой должен был грянуть патетический хор. Но хор не грянул. Не грянул он потому, что все хористы и хористки стояли, согнувшись пополам, или катались по сцене (за задником) в припадке неудержимого хохота. А хохотали они потому, что режиссер спектакля, стоя рядом с ними и видя, что творится на сцене, стал биться головой о ближайшую трубу и приговаривать: "Поймай ее, суку, и убей! Поймай ее, суку, и убей!".
Вот до чего доводит людей искусство. "
"Такой случай. "Бесприданница" Островского. Премьера, первый спектакль. По спектаклю, Карандышев отговаривает текст: "Так не доставайся же ты никому" и стреляет в Ларису из пистолета, Лариса падает. А выстрел обеспечивался в то время так: реквизитор за кулисами, на реплику, бьет молотком по специальной гильзе, гильза бухает – Лариса падает. Премьера, ля, ля тополя... "Так не доставайся же ты никому", наводит пистолет, у этого за кулисами осечка, выстрела нет. Актер: "Так вот умри ж!" перезаряжает, наводит пистолет второй раз, за кулисами вторая осечка. Карандышев перезаряжает в третий раз: "Я убью тебя!", третья осечка. Лариса стоит. Вдруг из зала крик: "Гранатой ее глуши!". Занавес, спектакль сорвался, зрителям вернули деньги. Режиссер час бегал по театру за реквизитором с криком: "Убью, сволочь!!!". На следующий день, вечером, опять "Бесприданница", с утра разбор вчерашнего полета: мат-перемат, все на реквизитора катят, тот оправдывается: "Но ведь не я гильзы делал, ну сырые в партии попались, но много же народу рядом, видите же, что происходит, можно же помочь, там у суфлера пьеса под рукой: шмякнул ей об стол, все оно какой-никакой выстрел, монтировщик там доской врезал обо что-нибудь, осветитель лампочку мог разбить, ну любой резкий звук, она бы поняла, что это выстрел, и упала бы". Вечером спектакль, все нормально, доходит до смерти Ларисы, Карандышев: "Так не доставайся же ты никому!", наводит пистолет, у реквизитора опять осечка. Вдруг, с паузой в секунду, из разных концов за кулисами раздается неимоверный грохот: суфлер лупит пьесой об стол, монты – молотками по железу, осветитель бьет лампочку. Лариса явно не понимает, что это выстрел, ибо на выстрел эта беда никак не походит, и продолжает стоять. Из зала крик: "Тебе ж вчера сказали, гранатой ее глуши!".
"Одно время в театрах было запрещено пользоваться стартовыми пистолетами. Категорически приписывалось пользоваться на сцене макетами оружия, а выстрелы подавать из-за кулис. В одном театре на краю каменоломни стоит связанный комсомолец, а фашист целится в него из пистолета. Помреж за кулисами замешкался. Выстрела нет и нет. Фашист ждал-ждал и в недоумении почесал себе висок дулом пистолета. В этот самый момент грянула хлопушка помрежа! "Фашист", будучи артистом реалистической школы, рухнул замертво. Тогда комсомолец, понимая что вся ответственность за финал легла на него, с криком "Живым не дамся!" бросается в штольню. Занавес."
"Давали "Король олень" после Нового Года. Жена, по-видимому, привела своего свежеотмытого после новогодних пьянок мужа-питекантропа. Он заснул пачти сразу, и давай храпеть как раненый кабан. Актёр не выдержав, заорал со сцены: "Я слышу храп пьяной черни!" Проснувшийся питекантроп заорал: "Пашёл на** Конь - олень" публику выносили штабелями.... "
"Году этак в 1950-м с успехом шёл во МХАТе Чеховский "Вишнёвый сад". Актёрам слегка поднадоело это скроенное по лучшим традициям действо. Кое-кто начал и шалить. А завзятым "шалуном" слыл Владимир Вячеславович Белокуров. Он в тот день был мерзким лакеем Яшей. Неудачника Епиходова играл Алексей Николаевич Грибов. Тоже гораздый на шутку. Оба, следует заметить, великолепные актёры. В антракте после 2-го акта за кулисами несколько расслабились. Белокурову предстояло в 3-м акте, в разгар вечеринки у Раневской, "помирая от смеха", злорадно сообщить гостям: "А Епиходов кий сломал!" Прогуливаясь в актёрском фойэ, Грибов поравнявшись с Белокуровым, подкинул ему свой вариант: "А Епихуев кий сломал..." Погоготали оба. Но Белокуров всё же закрылся в гримуборной, откуда послышалось: "Епиходов!.. Епиходов!.. Епиходов!.." По пути к сцене Грибов "для профилактики" повторял и повторял за спиной Белокурова свою находку...
Начался третий акт. Все при деле. Еврейский оркестрик выводит весёлые мелодии. Раневская мается от неизвестности. Из смежного зальчика слышны бильярдные раскаты. И вот появляется Яша с обломками кия в руках. Актёры насторожились. "А ЕпиххОдов (и Белокуров победно глянул на Грибова) х...й сломал!" Третий акт продолжали "стиснув зубы"...
"Гастроли провинциального театра, последний спектакль - трезвых нет. Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом другого должен произнести фразу:
“Я должен был увидеть твой закат
Иль дать тебе своим полюбоваться”.
То есть один из нас должен умереть.
И вот артист произносит:
- Я должен был увидеть твой... - а дальше забыл, надо выкручиваться, а это же стихи!... И он таки выкрутился:
- Я должен был увидеть твой... конец! - и задумчиво спросил:
- Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены... "
"В 70-х, а может даже и в 60-х годах академический московский театр гастролировал в крупном уральском или сибирском городе, на сцене местного Дворца культуры металлургов-нефтяников. Давали "Гамлета". Два первых спектакля, в субботу и воскресенье, прошли на ура. Понедельник, третий спектакль. Первый акт, на сцене Марцелло, Горацио и Бернардо. Должен появиться призрак. Особенность режиссерской трактовки данного спектакля состояла в том, что роль призрака никто не играл. Во второй сцене, в диалоге с Гамлетом, звучала магнитофонная запись. А в первой, где призрак просто молча проходит по сцене, его движение отыгрывали другие актеры, прослеживая его путь глазами. Очень простой и эффектный актерский прием, работа с воображаемым партнером. Если поворачивать головы действительно синхронно, у зрителей создается полное впечатление, что по сцене кто-то идет. Итак, трое актеров, изображая полагающийся к случаю ужас, уставились в левую кулису. И тут притворный ужас на их лицах сменился настоящим, потому что призрак действительно появился! Это был высокий мужчина лет пятидесяти, совершенно лысый, но с буденновскими усами, в синем костюме, сатиновых нарукавниках и с портфелем в руке. Провожаемый взглядами остолбеневших актеров, ни на кого не глядя, в полном соответствии с режиссерским замыслом он прошествовал через всю сцену и ушел в правую кулису. В зале раздались смешки: призрака многие узнали. Иван Евсеевич был человеком в городе уважаемым, но, мягко говоря, с большой чудинкой. Он работал бухгалтером Дворца культуры, отличался крайней пунктальностью и каждый день ровно в 18.15 покидал рабочее место кратчайшим путем - через сцену. Hаличие людей на сцене и в зале его не смутило: в это время обычно репетировал народный театр. Смех в зале постепенно утих, артисты кое-как пришли в себя, спектакль продолжился. Директор ДК пообещал лично проследить, чтобы назавтра Иван Евсеевич ушел домой другой дорогой. Hо, видимо, забыл. Сергей Данилыч рассказывал нам, среди прочих актерских секретов, о законе повторения. Если какое-то нелепое действие на сцене вызывает только легкий смех, то то же самое действие, совершенное повторно, вызовет гомерический хохот. Hа третий и последующие разы эффект уже зависит от актерского таланта, уже нужны какие-то вариации, но второй раз на порядок смешнее первого всегда. Это закон. Во вторник этот закон сработал в полную силу. Когда три актера уставились в левую кулису, на сцене и в зале все затаили дыхание, ожидая, выйдет ли Иван Евсеевич и в этот раз. Hе вышел - общий вздох облегчения, но в то же время и легкое разочарование: ну как же так, неужели на этот раз ничего не покажут. И когда через несколько реплик Иван Евсеевич все же появился, его встретил такой взрыв хохота и аплодисментов, какой вряд ли слышали лучшие клоуны мира. Бухгалтера это нисколько не смутило, он размеренным шагом пересек сцену и скрылся в правой кулисе, помахав на прощание рукой. Истерика продолжалась минут пятнадцать. Hо спектакль надо было продолжать, зрители заплатили деньги, чтобы увидеть смерть Полония и безумие Офелии, чтобы услышать знаменитое "быть или не быть". Исполнитель роли Марцелло мобилизовал все свое актерское мастерство, сконцентрировался, задавил смех и выдал в зал свою следующую реплику... да, знал Шекспир, что написать. Hевольно покосившись в правую кулису, Марцелло произнес: - В такой же час таким же важным шагом Прошел вчера он дважды мимо нас. Вторая истерика зала. Все? Hет, не все! Потому что следующая реплика Горацио вызвала еще одну, уже третью истерику: - Подробностей разгадки я не знаю, Hо в общем, вероятно, это знак Грозящих государству потрясений. После этого уже абсолютно любые слова любого персонажа зал встречал бурным хохотом до конца спектакля. Потрясения действительно состоялись, Иван Евсеевич получил первый в жизни выговор и в среду на сцене, разумеется, не появился. Hо это уже ничему не помогло. Дойдя до момента явления призрака, Марцелло и Бернардо умерли от смеха совершенно самостоятельно, заразив зал. До самого конца гастролей на сцене Дворца культуры с неизменным успехом шла комедия "Гамлет". Спасти спектакль удалось только в Москве, заменив Бернардо и Марцелла на других артистов. Исполнитель роли Горацио оказался поопытнее и через некоторое время научился отыгрывать первую сцену без смеха."
Найду, еще добавлю, ну и вы подсобите, если что-то такое помните.
-
-
20.08.2010 в 01:00-
-
20.08.2010 в 02:09Д.(которого перемыкает от данной реплики...) – Так то СЕСТРА моя!
Е.(который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал...) – Так ты СЕСТРАТ?!
Д. – Уже два года! "
ой, эту я помню и люблю, я её уже где-то читала)))
а вообще спасибо. позитивище
-
-
20.08.2010 в 10:50"... однажды во время спектакля за кулисами послышался выстрел — это застрелился муж героини. На сцену вбежал актер. Ермолова в страшном волнении: «Кто стрелял?»
Актер не переводя дыхания вместо «Ваш муж!» выпалил: «Вах мух!» Ермолова повторила в ужасе: «Мох мух?» — и упала без чувств"
-
-
20.08.2010 в 17:20Я утащу к себе?
-
-
20.08.2010 в 19:09