Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Да и взрослым почитать не мешает. И подумать... Если есть, чем...
"Дело в том, что за 25 лет многих русских научили презирать в себе даже то, за что нас веками превозносил и боялся весь мир: безудержную ярость к врагам и работе; безоглядную щедрость к друзьям и искусствам; и беспредельные сложность и широту души, дарующие причастившимся сверхимперскую сверхспособность — парить над убогой реальностью, обнимая состраданием весь мир, принимая за своих всё человечество, не деля его на тех или этих, обещая каждому билет во всеобщее светлое будущее.
Когда нас учили презирать собственные уникальные преимущества — это был обман, и обман беспардонный. Население купилось, и теперь мы имеем последствия.
Между тем, достаточно взглянуть на альтернативные цивилизационные модели, пообщаться с их носителями, чтобы понять: что бы русские сами о себе не думали, мир по-прежнему относится к России с симпатией и интересом. Более того, я считаю, что возрождения русской цивилизации, возобновления ее (чрезвычайно успешного) творения Истории ждет не только «третий мир», БРИКС, бедная Южная Европа и патриархальная Франция, не только красный континент Южной Америки и параноидальная левая канадско-американская профессура, аудитория Раши Тудей. Ждущих гораздо больше.
Когда-то русские подарили миру прикладной социализм, полностью изменивший планетарную систему ценностей и социальную структуру развитых стран. Это факт. Никто на свете не сделал для создания современной системы социальных гарантий столько, сколько сделал Советский Союз, одним фактом своего наличия где-то там, за железным занавесом.
Сейчас те, кто помнит об этом, и видит, что Запад снова уперся в тупик, опять смотрят на Россию с надеждой. Ведь чем дальше, тем яснее: ничего умнее дериватива и айфона Запад для человечества не придумает. Планетарный баланс требует наличия альтернативы, а за ХХ век мир привык, что за таковую отвечают гневные и милостивые полубоги с Urala, из Sibiri и Zapolyarya. Непобедимые русские. Бичи Божьи, способные выпить бочку и оседлать медведя, — а потом загнать двунадесять вражеских языков за океан, утвердив поврежденный моральный Закон той силой, которая только в Правде. И гордо улыбнуться из космоса светлой улыбкой Гагарина.
ОНИ это помнят, а У НАС про это забыли. Приучились считать развесистой клюквой.
В этом наша... еще два года назад я бы сказал — трагедия. Сегодня скажу — вызов. Стимул. Точка приложения усилий."
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
На Черкащине есть уникальный памятник 150 пограничным псам, которые «порвали» полк фашистов в рукопашном бою Эта единственная за всю историю мировых войн и конфликтов битва людей и собак произошла в самом центре Украины много лет назад, а дело было так… Шел третий месяц войны, точнее, он только начался, когда в конце июля произошли события, впервые изменившие ход Великой Отечественной, или весь ход «Восточной компании», как называли войну в ставке Гитлера. Немногим известно, что по его же приказу, к 3 августа должен был пасть Киев, а на 8-е число на «парад победы» в столицу Украины собирался приехать сам Гитлер, да не один, а с вождем Италии Муссолини и диктатором Словакии Тиссо.
В «лоб» взять Киев не удалось, и поступил приказ, обойти его с юга… Так в людской молве появилось страшное слово «Зеленая Брама», местность, не указанная ни на одних картах великих сражений Великой Войны. Этот лесисто-холмистый массив на правобережье реки Синюха, возле сел Подвысокое в Новоархангельском районе Кировоградщины и Легезино Тальновского района Черкащины лишь сегодня известно, как одно из самых трагических событий первых месяцев Великой Отечественной войны. Да и то, благодаря тому, что участником ожесточенных боев в ходе Уманской оборонительной операции был известный поэт-песенник Евгений Аронович Долматовский.
С выходом в 1985-м его книги «Зеленая Брама» (полного формата) тайна «Зеленой Брамы» была раскрыта… В этих местах попали в окружение и были практически полностью уничтожены отходящие от западной границы 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта генералов Музыченко и Понеделина. К началу августа они насчитывали 130 тысяч человек, из Брамы к своим вышло 11 тысячам солдат и офицеров, главным образом из тыловых частей. Остальные — либо попали в плен, либо навсегда остались в урочище Зеленая Брама… В отдельном батальоне пограничного отряда охраны тыла Юго-Западного фронта, который был создан на базе Отдельной Коломийской пограничной комендатуры и одноименного пограничного отряда, с тяжелыми боями отступающего от границы, находились служебные собаки. Они вместе с бойцами пограничного отряда стойко переносили все тяготы сурового времени. Командир батальона, он же замначальника штаба Коломийского погранотряда майор Лопатин (по другим данным, сводным отрядом командовал майор Филиппов), несмотря на крайне плохие условия содержания, отсутствие надлежащего корма и на предложения командования отпустить собак, этого не сделал. У села Легедзино батальон, прикрывая отход штабных частей командования Уманской армейской группировки, 30 июля принял свой последний бой… Силы были слишком не равными: против полтысячи пограничников полк фашистов. И в критический момент, когда немцы пошли в очередную атаку, майор Лопатин дал приказ послать в рукопашный бой с фашистами пограничников и служебных собак. Это был последний резерв.
Зрелище было страшное: 150 (данные различные – от 115 до 150 пограничных псов, в т.ч. и из Львовской пограншколы служебного собаководства) обученных, полуголодных овчарок, против поливающих их автоматным огнем фашистов. Овчарки впивались фашистам в глотки даже в предсмертных судорогах. Противник, искусанный в прямом смысле и порубанный штыками, отступил, но на подмогу подошли танки. Искусанные немецкие пехотинцы, с рваными ранами, с воплями ужаса, вспрыгивали на броню танков и расстреливали бедных псов. В этом бою погибли все 500 пограничников, ни один из них не сдался в плен. А уцелевшие собаки, по словам очевидцев – жителей села Легедзино, до конца остались преданными своим проводникам. Каждая из уцелевших в той мясорубке, улеглась возле своего хозяина и никого не подпускала к нему. Немецкие звери, пристреливали каждую овчарку, а те из них, кого не подстрелили немцы, отказывались от пищи и умерли от голода на поле… Даже сельским собакам досталось – немцы расстреливали крупных собак селян, даже тех, кто был на привязи. Лишь одна овчарка смогла доползти до хаты и упала у двери.
Преданного четвероногого друга приютили, выходили, а по ошейнику на ней селяне узнали, что это были пограничные псы не только Коломийской погранкомендатуры, но и специальной школы служебного собаководства капитана М.Е. Козлова. После того боя, когда немцы собрали своих погибших, по воспоминаниям жителей села (к сожалению уже мало оставшихся на этом свете) было разрешено похоронить советских пограничников. Всех, кого нашли собрали в центре поля и похоронили, вместе со своими верными четвероногими помощниками, а тайну захоронения спрятали на долгие года… Исследователь того памятного боя Александр Фука говорит, что память о героизме пограничников и их помощников среди жителей села была настолько велика, что, несмотря на присутствие немецкой оккупационной администрации и отряда полицаев, пол села мальчишек с гордостью носили зеленые фуражки погибших. А хоронившие пограничников местные жители, прячась от фашистов, выдирали из красноармейских книжек и офицерских удостоверений фотографии погибших, чтобы потом отправить их для опознания (хранить такие документы было смертельной опасностью, поэтому установить фамилии героев не удалось). А запланированная триумфальная встреча Гитлера и Муссолини состоялась 18 августа, но, конечно же, не в Киеве, а там, у Легедзино, на том шляху, который вел до Тального и который держали, как свою границу советские пограничники.
Лишь в 1955-м, жители Легедзино смогли собрать останки почти всех 500 пограничников и перенести их к сельской школе, возле которой и находится братская могила. А на окраине села, там, где и проходил единственный в мире рукопашный бой людей и собак с фашистами, 9 мая 2003-го на добровольные пожертвования ветеранов Великой Отечественной, пограничных войск и кинологов Украины был установлен единственный в мире памятник человеку с ружьем и его верному другу – собаке. Такого памятника больше нигде нет. «Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле». Сегодня известны лица лишь двух погибших пограничников.
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Обида – это такой маленький зверёк.
Обида – это такой маленький зверёк. С виду он совсем безобидный. И если с ним правильно обращаться, то вреда он вам не принесёт. Обида, если не пытаться её одомашнить, прекрасно живёт на воле и никогда никого не трогает. Но все попытки завладеть обидой, сделать её своей, кончаются всегда плачевно… Зверёк этот очень маленький и юркий. Он может случайно попасть в тело любого человека. Человек это сразу почувствует. Ему становится обидно. Это зверёк кричит человеку: - Я нечаянно попался! Выпусти меня! Мне здесь темно и страшно! Я хочу наружу!
Но человеки давно разучились понимать языки тварей земных, особенно таких маленьких зверьков… Есть такие, которые сразу отпускают обиду. Но есть и такие, которые ни за что не хотят её отпускать. Они сразу называют её своею и носятся с ней, как с писаной торбой. Постоянно думают о ней, заботятся… А обиде всё равно не нравится в человеке. Она крутится, ищет выход, но сама она никогда не найдёт пути… Такой вот непутёвый зверёк. Да и человек тоже непутёвый… Сжался весь и ни за что не выпускает свою обиду… Таит её в себе… А зверёк то голодный, кушать ему хочется… Вот и начинает он потихоньку кушать человека изнутри… И человек чувствует это. То там заболит, то здесь… Но не выпускает человек из себя обиду… Потому что привык он к ней… Да и она потихоньку привыкает к своему хозяину. Кушает, растёт, жиреет и перестаёт двигаться… Находит внутри человека что-нибудь вкусненькое, присасывается и сосёт и гложет… И в конце концов прирастает обида к чему-нибудь в теле человека и становится частью его… Слабеет человек, хворать начинает, а зверюга внутри всё толстеет… И невдомёк человеку, что только и надо - взять и отпустить обиду! Пусть себе живёт, в своё удовольствие! И ей без человека лучше и человеку без неё легче живётся.
Обида – это такой маленький зверёк… Если вдруг поймаешь ненароком - отпусти её, пусть себе бежит!
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Продолжаю осваивать японскую кухню. В основном, через московские рестораны... Уже выстраивается некий рейтинг моих предпочтений. Итак: 1. Первое место однозначно за "Нами" (ТЦ Золотой Вавилон, м. Отрадное) - кухня выше всяких похвал, помимо моих любимых роллов, бесподобны салаты и супы. Плюс быстрое (очень!!!) обслуживание, уютный и очень чистый зал с местами для курящих, вкуснющий кофе и возможность оплаты банковской картой. Минусов два - туалет вне ресторана и нет доставки на дом. 2. "Якитория" - роллы!!! Салаты чересчур острые, супы не пробовала. Из трех горячих блюд опробованных в разное время, два были полусырыми. Нет, может я чего не знаю про японцев, но наврядли они едят полусырые куриные сердечки... Еще из плюсов: уютный зал, выдержанный в японском стиле, с местами для курящих, доставка на дом и возможность заплатить картой. Из минусов - доооооолго... От момента заказа до момента появления оного на столе в последний раз прошло 54 минуты... 3. "Тануки" - вкусно, сравнительно быстро, относительно чисто (таракан, замеченный в последний раз на бамбучине, крепко подпортил репутацию заведения). Курить можно, туалеты чистейшие. Доставка. Кофе - отвратный. 4. "Япоша" - на м. Алексеевской...блин, это заведение из разряда - влипла... Я впервые не доела роллы. Оплата только наличкой, шумно, грязно...Единственное что было приемлемым - кофе. Но тараканы!!! Но обслуживание!!! 5. Неопознанный ресторанчик на м. Медведково. Названия так и не запомнила. Супы -на 5 с плюсом, роллы - на высоте, салаты - мелкие порции. Обслуживание, туалеты, интерьеры - на хорошую 4. Надо будет заглянуть еще разок... Вот что там просто великолепно, так это десерты.
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Разнообразна! - так я чаще всего отвечаю на вопрос о своей жизни. Всего по-маленьку, но неприятностей чуть больше, чем радостей. Борюсь с раком у подруги и племянника - одно хорошо, состояние собственной тушки в этом плане характеризуется привычным: глубокая ремиссия. Хороню друзей, родных и коллег. Кого-то оплакиваю, о ком-то просто сожалею, а одну кончину восприняла как освобождение... Да, бывает и так... Работа... Тут новость одна - безумное объединение отличной школы с двумя (средняя и отстой) и с шестью детсадами хорошо еще, что 11-й роддом нам не присоединили... Что из этого принудительного симбиоза получится - Бог весть... Но уведомления об увольнении получили все сотрудники присоединяемых учреждений. Нам еще повезло, что они к нам, а то и нас бы "осчастливили". Ага, зарплату-то учителям надо повышать... Да, еще и качество московского образования улучшать... Дитенок и радует и удручает... Третий курс позади, отрабатывает практику - тут она молодец. Красивая стала... Но вот её самомнение весьма низкО, все дергается - фигура не так стройна, глаза не такие большие, волосы коротковаты - и прочая, и прочая... Еще с подругами сложности, с моей точки зрения абсолютно нормальные конфликтики, но дитё дергается и переживает... Отпуск еще не скоро, это и радует - есть дела недоделанные и всякие другие разности; и расстраивает. Из явных неприятностей - суставы мои, лето дождливое пока, вот и ноет все, опухает... И бессоница. А как же, как это -летом и без неё, родимой... А когда заснуть удается - сны. Слава Богу, в этот раз без ужастиков, если не считать апокалиптических продолжений моих же собственных сюжетов. Так и на дописанных, кстати...
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
"И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. читать дальшеЕсть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Я вам сейчас расскажу... Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом вторая, третья... Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет - это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием - медаль "За боевые заслуги", за спасение двадцати пяти человек - орден Красной Звезды, за спасение сорока - орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти - орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного... Из-под пуль...".
"Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там... Там я стала молиться... Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые... Мои слова... Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я - тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что... Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы - понимаете?".
"А я другое скажу... Самое страшное для меня на войне - носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то... Я не выражусь... Ну, во-первых, очень некрасиво... Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года... Перешли советскую границу... Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и... И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а... Ну, понятно... Мы увидели нормальное женское белье... Почему не смеешься? Плачешь... Ну, почему?".
"Мужчины разложат костер на остановке, трясут вшей, сушатся. А нам где? Побежим за какое-нибудь укрытие, там и раздеваемся. У меня был свитерочек вязаный, так вши сидели на каждом миллиметре, в каждой петельке. Посмотришь, затошнит. Вши бывают головные, платяные, лобковые... У меня были они все...".
"Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду... Я была пэпэже, то, что расшифровывается "походно-полевая жена. Жена на войне. Вторая. Незаконная. Первый командир батальона... Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно, когда отдых, на переформирование отойдем. Как стреляют, огонь, они зовут: "Сестричка! Сестренка!", а после боя каждый тебя стережет... Из землянки ночью не вылезешь... Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю... Промолчали. Гордые! А оно все было... Но об этом молчат... Не принято... Нет... Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью от того, что махала руками, то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: "Ты чего?" Кому расскажешь?".
“Это потом чествовать нас стали, через тридцать лет… Приглашать на встречи… А первое время мы таились, даже награды не носили. Мужчины носили, а женщины нет. Мужчины – победители, герои, женихи, у них была война, а на нас смотрели совсем другими глазами. Совсем другими… У нас, скажу я вам, забрали победу… Победу с нами не разделили. И было обидно… Непонятно…”
У каждой из нас за плечами - странное детство, Большая любовь, которая кончилась плохо, Попытка писать - последнее средство от стресса, Придуманный друг, чтобы не было так одиноко.
У каждой из нас в кошельке - последние деньги. И нервная мама, и мерзлые руки в карманах... И каждая осень горчит на финальном забеге, В попытке найти океан за обычною ванной.
У каждой найдется мечта, но мечтать перестали. Порой мы встречаемся, что ничего не меняет. И если вдруг кто-то нас перетасует местами, Мы вряд ли заметим чужое. Все так и оставим.
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
А этот номер посвящен мне... Запись не очень, но я так тронута, что рада и такому... Они были такими милыми и так старались. Это последние дети, которых я учила географии.
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Пока есть чуток времени ползаю по сети. И таскаю разное. Вот, например: читать дальше и стихи к картинке: читать дальше* Таверна двери раскрыла мне, Тепло очага предложила, Нехитрую снедь и простое питье, Но я расплатиться не в силах. Беден я и могу только спеть, Я менестрель, пусть и бывший, Знал я атлас, бархат и спесь, Ныне прошу только крышу.
** Я в замке жил, не ведая бед, А стал просто жалким бродягой, В лохмотья ветхие ныне одет И пью не вино, а бодягу.
Девы и рыцари, знать, господа Прежде меня окружали, Ныне попутчик я блудного пса, Нищих, убогих, каналий.
*** Был я менестрель, а теперь - пилигрим, Иду я в Обетную Землю. Сеньором моим я изгнан с земли, Что род мой владел неизменно.
В новой земле обрету я свой дом, Жизнь я сызнова начну Дай мне, Господь, не забыть лишь о том, О чём я сейчас умолчу.
Таверна дверь отворила мне, Таверна дверь отворила мне, Таверна дверь отворила мне... Но я мимо иду!... (с) автора не знаю...
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Хочу есть. Вкусненького чего нибудь бы слопала... А у меня на работе два пакетика овсяной каши и забытый с прошлой недели сухарь. А я хочу ролов. Подсела я на японскую кухню, да. Слопала бы сейчас штук 15 не задумываясь... Но у меня только овсянка. С орехами, правда, но - овсянка. Эх, грустно...
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Экзамены... Экзамены... ГИА, слава тебе Господи, не ЕГЭ. Но тягомотина редкостная! К каждому экзамену своя инструкция и 19 (!!!) разных бланков отчетов.19! Обхыреть, как выражается моя сестрица. И две трети из них нужно заполнять в двух экземплярах... Это не считая конвертов с КИМами, с бланками ответов №1, бланками ответов № 2, дополнительные бланки... Достало!!! Есть компы, есть программы, есть интернет, в конце концов. Вот на хрена, спрашивается? Множество народу сидит после экзаменов и портит множество бумаги... Осталось еще два экзамена...
Иногда вот хочется взять и всё бросить. Только непонятно, где взять.
Оказывается, все закидоны с поведением, все эти ябеды и стукачество, истерики мужу и нам, обвинения и гадости, все эти - вы мне надоели, обойдусь без вас, пошли все от меня и т.п. - опухоль на мозге. Сегодня в 11.07, в больнице 68 она умерла... Позавчера, когда её доставили и обследовали, врач сказал матери - я не понимаю, почему она до сих пор жива... Уже не жива... Похороны в субботу. В этот раз рак победил.